«Кольцевая» рифма — разновидность рифм по взаимному расположению в стихе. Образуется при кольцевом (опоясывающем) способе рифмовки АВВА (aBBa, AbbA или abba). Кольцевые рифмы называют также «охватными», «опоясанными» или «опоясывающими».
Примеры:
- Но вот, насытясь разрушеньем (А)
- И наглым буйством утомясь, (b)
- Нева обратно повлеклась, (b)
- Своим любуясь возмущеньем... (А)
- :::: А. С. Пушкин: «Медный всадник»
- Счастье жизни — в искрах алых; (А)
- В просветленьях мимолётных, (B)
- В грёзах ярких, но бесплотных, (B)
- И в твоих очах усталых. (A)
- Отверженное слово «мир» (а)
- В началe оскорблённой эры; (B)
- Свeтильникъ в глубинe пещеры (B)
- И воздух горных стран — эфир; (а)
Цитата-комментарий править
7.
Четверостишие типа AbbA, равное по объему перекрестному, несколько иным образом влияет на распределение смыслов вписанных в него синтаксических единств, а главное, оно менее устойчиво и в «потоке» легче распадается на составные части:
Кругом подножия кумира
Безумец бедный обошел
И взоры дикие навел
На лик державца полумира.
[[::::(V,147|::::(V, 147]]—148)
Это четверостишие напоминает первый пример перекрестного четверостишия, где мы нашли последовательно осуществленный параллелизм обеих полустроф. Почти аналогичная картина и здесь. Опоясывающие рифмы стихов 1-го и 4-го завершают строки, посвященные Петру; Евгению, его поведению (глагольной основе строфы) отданы стихи средние — 2-й и 3-й, Близость рифмы «обошел» — «нашел», подчеркивая смысловую близость строк, усиливает впечатление, что эта строфа делится не на полустрофы Ab + bA, a скорее на среднее замкнутое двустишие, заключенное в кольцо, его опоясывающее, — A + bb+A.
Кольцевое четверостишие в условиях, когда синтаксис нарушает строфические границы, распадается на составные части легче, чем перекрестное:
... потому
Что он не разбирал дороги
Уж никогда; казалось — он
Не примечал. Он оглушен
Был шумом внутренней тревоги.
[[::::(V,146)|::::(V, 146) ]]
Синтаксическая дробность здесь приводит почти к полному уничтожению строфы. Разница синтаксической функции слов «дороги» и «тревоги» препятствует установлению тех связей, которые эти слова в качестве рифм должны поддерживать. Перекличка опоясывающих рифм здесь затруднена характером того двустишия, которое заключено между этими рифмами. Это двустишие в обоих стихах имеет переносы; главное же здесь то, что и сами полустишия не имеют синтаксического сходства; в частности, рифмующиеся концы стихов «казалось — он» и «он оглушен» не создают впечатления прочности внутреннего двустишия, благодаря тому что местоимение «он» в первом случае находит себе аналогию не столько в рифме «оглушен», сколько в предрифменном таком же местоимении «он».
Интересно, что кольцевое четверостишие обладает гибкостью, позволяющей ему в условиях синтаксического равновесия представлять собой весьма прочную элементарную строфу, которая в «потоке» с успехом может служить в качестве опорного каркаса в начале или в конце стихового периода; то же четверостишие в иных синтаксических условиях либо легко выясняет свое среднее двустишие, либо вообще распадается, сливаясь с соседними элементарными строфами.
Именно в этой последней функции оно и фигурирует в онегинской строфе, тогда как в «Медном всаднике» мы находим его в обоих положениях попеременно в одной из двух указанных функций.
